Сергей Летов: «Я – интернет-архивариус!»

Легенда российского джаза скоро выступит в Иванове

"Гражданская оборона", "Аквариум", "Алиса", "ДК", "ДДТ", "Поп-механика" и "Умка" - с кем только не довелось играть этому уникальному музыканту, джазмену-авангардисту, и очень интересному человеку. Причем в музыку каждой из вышеозначенных групп он вносил что-то свое – запредельное, космическое. Вы, разумеется, догадались – речь идет о Сергее Летове, чей сольный концерт 10 апреля состоится в Иванове. В преддверии концерта Сергей Федорович дал эксклюзивное интервью порталу 37.ru.

– Если верить "Википедии", вы ведь серьезно занимались наукой и даже разрабатывали теплозащитные покрытия для советского аналога шаттла - "Буран". Как же получилось так, что вместо науки и космоса, ваша жизнь стала связана с музыкой и андеграундом?

– В 1980-ом я купил саксофон и стал учиться играть в свободное от основной работы время, совершенно не предполагая, что когда-либо музыка станет моей профессией. В 1982-ом барабанщик Михаил Жуков предложил сыграть с ансамблем ударных инструментов под управлением Марка Пекарского в пьесе, которая исполнялась на бис в конце концерта. Так и получилось, что на протяжении нескольких лет я совмещал работу в институте с разнообразными выступлениями на художественных выставках, поэтических чтениях, рок-фестивалях. Руководство лаборатории мне помогало – посылало в командировки, где планировались концерты именно так, чтобы на концерт я успел. Часто посылали меня в Ленинград, где меня нашел Сергей Курехин и организовывал всякие совместные выступления в разных форматах. Такая двойная жизнь продолжалась до начала 1989-го года, когда под давлением моих партнеров по ансамблю ТРИ"О" – Аркадия Кириченко и Аркадия Шилклопера – я работу в НИИ оставил и полностью посвятил себя музыке.

– Вообще у музыки и космоса ведь есть что-то общее?

– Я бы сказал, что у науки и музыки очень много общего, ведь и наука, и музыка связаны с Числом. Музыка – это чувственно воспринимаемые числа, числовые пропорции. Громкость, высота звука, длительность и даже тембр – это Числа. Слушатель воспринимает их посредством слуха, а вот профессиональный музыкант – не только. Музыкальная теория, акустика – это тоже науки.

– Вы ведь написали музыку к классике немого кинематографа - фильму Фридриха Мурнау "Фауст". Как работалось над этим проектом, близок ли вам немецкий киноэкспрессионизм и чем? Как происходило погружение в ленту почти столетней давности и чем вас привлекает киномузыка?

– Ну, не совсем "написал". Озвучивание немого кино и вообще мои музыкальные проекты не связаны с записью нотного материала, который потом может "исполнять", то есть воспроизводить кто угодно. Сам процесс музыкальный отличается в моем случае от классического "сочинил-записал-прочитал-исполнил". Лучше сказать, что я придумываю музыку, но в момент ее звучания я частично импровизирую, а частично реализую заранее придуманные заготовки. Если говорить о "Фаусте", то история с озвучиванием фильма и даже предыстория его такова. В голодные 90-е годы я часто принимал участие в мероприятиях Института немецкой культуры (Гете-Институт). Можно сказать, что Гете-институт меня поддерживал. В 1997-ом году они мне предложили сделать программу, посвященную братьям Складановски, двум берлинским евреям, сконструировавшим кинокамеру и снявшим фрагменты фильма за полгода до братьев Люмьер, признанных всем миром изобретателями кино. В моих мультимедийных программах того времени участвовали танцовщики, ди-джеи, манекенщицы, русские народные фольклорные коллективы и тувинские певцы, изобретатели оригинальных музыкальных инструментов. Все это сопровождалось слайдопроекциями и даже видеографикой. Гете-институт заказал Виму Вендерсу фильм о братьях Складановски, а мне для московского мероприятия им посвящённого еще и мультимедийную программу. Позднее по заказу той же организации и Чешского культурного центра я сделал программу "Сны Кафки". В роли ди-джея в них выступал мой друг Алексей Борисов. Когда он получил заказ от Гете-института на музыкальное сопровождение к фильму "Фауст", то он пригласил меня импровизировать на саксофоне, флейте, бас-кларнете. Свое озвучивание он строил на электронных шумах, и ему не хватало эмоциональности для сопровождения любовных или иронических сцен. С тех пор мы с ним озвучили множество немецких, русских и советских фильмов.
Что касается музыкальных кинопроектов, связанных с сопровождением немого кино, то у меня есть две стратегии: либо я импровизирую на духовом инструменте, либо подготавливаю на компьютере некоторые звуковые фрагменты, лейтмотивы, которые запускаю и микширую посредством MIDI-контроллеров. Иногда приходится делать и то, и другое – что бывает и очень тяжело, и рискованно. Люблю озвучивать кино вдвоем с партнером-музыкантом или втроем. Но недостаток бюджета иногда вынуждает быть многостаночником и все делать самому. В эстетике немого кино плакатный, очень демократичный киноязык. Это как бы канва, по которой музыкант может вышивать, создавая свою эмоциональную версию фильма. Мне всегда интересно, когда есть рамки, когда ставится сложная задача.

– В свое время вы играли с вашим удивительным братом (Егором Летовым и "Гражданской Обороной" - 37.ru), с "Аквариумом", с "ДДТ", Умкой, Сергеем Курехиным, и "Алисой", а что вам все-таки интереснее - сольное творчество, эксперименты с джазом, или отечественная рок-музыка?

– Самому мне конечно интересен больше всего фри-джаз, свободная импровизация. К сожалению, для такой музыки у нас в стране почти нет публики сейчас, сегодня. И я вынужден заниматься немного не своим делом, создавая довольно несложные программы, терпимые массовым слушателем, в которые я стараюсь так или иначе внедрить незаметно и элементы фри-джаза, и электронно-шумовой музыки, и элементы минимализма, и свободной импровизации, и сонористику. То есть приходится выступать сольно по экономическим причинам.

Егор и Сергей Летовы, "Солнце взойдет", 2002

– Я знаю, что вы выступали с лекциями о Сергее Курехине. Не кажется ли вам удивительным, что такие яркие персоны 80-х, как Курехин, Башлачев, оказались напрочь забытыми в современной России? В лучшем случае люди интересуются подробностями их биографий, чем творчеством?

– Нет, это неудивительно. Наша культура находится в упадке, вызванном разрушением Советского Союза. Изменился слушатель, изменилась сцена. Современное российское общество не создаёт запроса на интеллектуальную продукцию, не хочет ничего оригинального, своего, хочет только зарубежную попсню. Поэтому некоторые волонтеры фестиваля Сергея Курехина в Петербурге не слышали никогда музыки Сергея Курехина и не стремятся. Мне кажется, что дна мы уже достигли несколько лет назад и в недалеком будущем на нашу сцену вернется настоящее и оригинальное. Полагаю, что такие явления, как трио Ганелина, "Поп-Механика" Курехина, московский концептуализм, группа "ДК" были вызваны большим подъемом, который наблюдался в обществе в 80-е.

– Вы ведь знакомы с творчеством деятелей ивановского андеграунда – например, "Рада и Терновник". Что вы о них думаете?

– С Радой я знаком лет 25 или даже больше. Выступал и записывался неоднократно... И не только с "Радой и Терновником" записывался, но и во фри-джазово-нойзовом проекте с Алексеем Борисовым. А пьесу, не вошедшую в тот диск, отправил в британскую антологию музыки, сыгранной лучшими баритон-саксофонистами мира. И именно этот номер удостоился восторженной критики в журнале... Мы одно время с Радой жили по соседству – в Строгино, и я нередко бывал у неё и Володи Анчевского дома: она очень вкусно готовит!

– Вы довольно активно гастролируете - а как вы отдыхаете и подзаряжаете свои силы? Где черпаете энергию?

– В Москве я живу в довольно живописном месте, в Крылатском. Когда-то там Владимир Маяковский устраивал заплыв через Москву-реку, а оператор фильма "Оборона Севастополя" расстреливал из револьвера макет корабля. Люблю сидеть на берегу Москвы-реки, там, где она делает большой изгиб, где в нее впадает речка Большая Гнилуша. Больше всего я люблю ходить туда со своей младшей дочкой Майкой, ей всего четыре года.

– Наверняка у вас, как у всякого интересного человека, и хобби интересное?

– Я - болельщик ЦСКА со стажем. Недавно автор книги о ЦСКА подарил мне ее и надписал мне и моему отцу, которому 31 марта исполнилось 90 лет.
Есть еще как бы "хобби": я создал крупнейший сайт (conceptualism.letov.ru), посвящённый московскому концептуализму, течению в современном искусстве. Сайт имеет объем в несколько тысяч страниц, ряд статей переведены на английский, немецкий и японский языки, сейчас в процессе обсуждения переводы на португальский. На сайте масса фото, видео, текстов, схем, спутниковых карт. Я уже представлял его в Германии, Австрии, Сербии, Японии. При этом я не являюсь искусствоведом, я – интернет-архивариус.

Автор: Константин Шаронин

Фото: из архива Сергея Летова