Петр Пятибратов: технологии нефтегазовой отрасли требуют высокой квалификации специалистов

В Москву, в Москву! — рвались чеховские сестры. За знаниями в столицу стремится и наша молодежь, предел мечтаний — попасть в центр нефтегазовой отечественной науки. Как уже рассказывал Sakh.com, теперь у студентов СахГУ появилась возможность получить образование на уровне ведущего отраслевого вуза, не выезжая из региона. Наш собеседник — гость Сахалина, преподаватель, доцент кафедры разработки и эксплуатации нефтяных месторождений, директор центра инновационного обучения РГУ нефти и газа (НИУ) имени И.М.Губкина Петр Пятибратов. Петр Вадимович Пятибратов родился Москве, в 2002 году окончил РГУ нефти и газа им. Губкина, математик-инженер, кандидат технических наук, доцент кафедры разработки и эксплуатации нефтяных месторождений. Награды: премия Правительства РФ в области науки и техники для молодых ученых (2009 г.); премия Правительства РФ в области образования (2015 г.); SPE Faculty Innovative Teaching Award (2016 г.). Автор более 40 научных работ, в т.ч. 3 патентов на изобретение и 6 учебных изданий, в т.ч. учебное пособие "Гидродинамическое моделирование разработки нефтяных месторождений" и учебно-методическое обеспечение учебных занятий в виртуальной среде профессиональной деятельности. Является автором и проводит занятия по инновационным междисциплинарным курсам "Оперативное управление промыслом" и "Проектирование разработки нефтяных месторождений в виртуальной среде профессиональной деятельности". — Петр Вадимович, закончилась ваша командировка на Сахалин — в СахГУ на базе технического нефтегазового института завершился очередной курс занятий по программе "Нефтяной инжиниринг". Все ли задуманное успели, довольны результатом поездки? — Да, есть чувство удовлетворения. Хочу сказать, что кроме проведенной работы на Сахалине я отдохнул душой. Сравниваю здешнюю жизнь с теми темпами, которыми живет Москва, — все выглядит совершенно иначе. Смотришь в окно — люди идут по своим делам с другой скоростью, и это успокаивает нервную систему. В этом отношении завидую сахалинцам. — У нас как в провинции — все проще. — Если говорить про нефть и проекты "Сахалин-1" и "Сахалин-2", то с точки зрения уровня производства и применяемых здесь технологий Сахалин, скорее, нефтегазовая столица, чем провинция. Здесь есть то, чего нет нигде в России. Правильнее сказать, одна из нефтегазовых столиц. Удалось ли все успеть? Да, полторы недели занятий прошли плодотворно, курс "Гидродинамическое моделирование разработки нефтяных месторождений" включал три дня лекций (18 часов), затем по три дня практики (по 18 часов занятий) с каждой их двух подгрупп. Плотный график тяжело дался студентам, им приходилось после своих занятий, а это по две-три пары в день, приходить на мой курс и слушать еще по три пары лекций. В то же время в такой форме подачи материала есть свои большие плюсы, курс не размазан на семестр, и студент получает концентрированную информацию, которую закрепляет при подготовке к сдаче экзамена. — Судя по результатам, ребята хорошо усвоили ваши лекции — на пятерки и четверки. Все такие умники и умницы? Или вы слишком лояльны? — Я такой, какой есть, не имеет значения, на Сахалине нахожусь или в Москве. Все зависит от того, чего ожидаешь. Хотя, следует заметить, в основном студенты получили четверки, есть несколько троек. Вне зависимости от оценок, прослушав курс, студенты не станут готовыми специалистами. Есть несколько целей, которые я преследую, преподавая конкретно этот модуль из полного курса (состоит из шести модулей — прим. авт.) . Во-первых, независимо от того, чем они будут заниматься, работая в нефтянке, в бурении или в управлении процессами производства, полученное дополнительное образование поможет им везде чувствовать себя как рыба в воде. Если попадут, например, на совещание, которое будет касаться вопросов разработки и моделирования, то точно поймут, о чем идет речь, смогут разобраться в схемах и картинках, в результатах расчетов, смогут задавать вопросы, участвовать в обсуждении и получать важную информацию в конкретной области, которой они будут заниматься. Для современного специалиста-нефтяника важно не быть "в шорах", как лошадь в тройке. В принципе, вся программа полного курса направлена на всестороннее развитие — сотрудник задействован в какой-то одной области, но видит все вокруг. Во-вторых, если открыть современный софт в области моделирования, это любому неподготовленному в данной области специалисту покажется совершенно страшной штукой, первая мысль — закрыть и никогда больше этим не заниматься: это 33 уровня меню с 33-мя галочками, настройками и так далее. Все на английском… и производит ужасающее впечатление. Возвращаясь к нашим студентам, за три дня они выполнили учебный и в то же время полноценный проект — прошли путь от геологической модели до создания гидродинамической модели, размещения скважин, задания режимов их работы, включая расчеты показателей и их анализ. Если человек захочет заниматься именно этим, он имеет фундамент, от которого можно оттолкнуться, это уже не пугающий интерфейс, а реальный предмет, и он теперь понимает, в каком направлении двигаться, чтобы стать реальным специалистом. Главное, что нужно добавить — это опыт. Которого ни у одного из студентов просто быть не может. Возвращаясь к вопросу об оценке полученных знаний, обращу внимание, что к нам целенаправленно пришла учиться группа ребят, которые хотят получить это образование, иначе они не стали бы тратить колоссальное время. — У вас есть правила, педагогические секреты? — При проведении практических занятий есть установка, что справиться должны абсолютно все студенты. Ведь практика это что? Научиться понимать и выполнять действия, которые необходимы. Если кто-то не справился, значит, я неправильно что-то объяснил, такой подход. Поэтому, если говорить о результатах реализации программы, то все складывается успешно: ты ходил и занимался — у тебя все обязательно получится. Программа построена таким образом, что каждый последующий курс берет что-то из предыдущего, мы все время возвращаемся к таким дисциплинам, как разработка нефтяных месторождений, физика пласта, геология, поиск и разведка месторождений. Если не пройти первые три модуля, то сдать четвертый почти невозможно. Осваивая четвертый модуль, они понимают, зачем прошли первые три. В процессе создания трехмерной гидродинамической модели пласта используются информация и данные о геологическом строении месторождения в виде геологической модели, результаты различных лабораторных исследований, знания о режимах работы пластов и способах разработки месторождений. Все эти виды данных элементами входят в предыдущие учебные модули. И если студенты эту цепочку освоили и достигли сегодняшнего результата — они точно справились. — Нефтянка, казалось бы, неженское дело. Но в аудитории много девушек. Смогут ли они найти работу по специальности? — В прошлом году в РГУ нефти и газа имени Губкина отмечали день ЛУКОЙЛа, и президент компании Вагит Юсуфович Алекперов читал студентам лекцию об основных тенденциях развития отрасли, так вот, ему из зала студентка задала точно такой же вопрос. На что он ответил: 46 процентов сотрудников компании — женского пола. Я могу ошибиться в числе, но около половины. Действительно, в компаниях, реализующих всю цепочку нефтегазового производства (геология, бурение, разработка месторождений, переработка и сбыт), половина сотрудников — это женщины, что совершенно нормально. Понятно, что в процессах бурения задействованы в основном мужчины. Но если посмотреть на тех, кто занимается исследованиями в институтах, там тоже очень много женщин, которые прекрасно с этими задачами справляются, и часто лучше, чем мужчины. — В связи с автоматизацией персонала требуется все меньше, и работу найти сложнее. Конкуренцию составляют и иностранные специалисты… — Могу ошибаться в статистике, но мне кажется, если взять сахалинские проекты, иностранных специалистов сейчас меньше 10 процентов. И знаете, почему? Они значительно дороже обходятся, выгоднее заменить иностранного специалиста нашим, с финансовой точки зрения. Так же, как, если наш специалист выезжает в другую страну, он в той стране обходится дороже, это не секрет. — И работодатели предпочтение отдают, конечно, выпускнику престижного вуза. — Университет закладывает фундамент и дает направление, а для того чтобы стать высококлассным специалистом, уже самой компании приходится развивать кадры, и они этим занимаются. А чем наш российский специалист в этом отношении хуже, чем зарубежный? Отмечу, что университетское образование не в полной мере исполняет мечту работодателя получить готового всезнающего специалиста, которого можно посадить за рабочее место и сразу раздавать команды — сделай то или это. Так не будет и не должно быть. Иностранные компании, когда к ним приходит вчерашний студент, вкладывают большие деньги в повышение его квалификации, отправляя сначала "в поле", затем на авторские курсы компаний, и лишь потом полноценно берут на работу, это стандартная мировая практика. Безусловно, есть различия в культуре производства, но последовательно это нужно менять, брать лучший опыт иностранных компаний. — Различия начинаются с вопросов охраны труда. Технику безопасности, например, на объектах месторождения Одопту, повторяют, как мантры. — Это вопрос культуры производства. Если прийти на объекты компаний "Шелл" или "Эксон", работа систем безопасности, согласен, производит впечатление. Но и нельзя сказать, что в российских компаниях глобально иначе, неправда это. Вспомните, в 90-е годы в стране нефть только добывали, но почти ничего не вкладывали… Очень многое изменилось с тех пор, мы давно вышли на новый этап. Впрочем, любая сравнительная оценка того, о чем вы спрашиваете, не будет относиться к моим профессиональным навыкам и вполне может выглядеть "совершенно мимо". Мне кажется, все реализуемо. Главное, чтобы вектор развития был правильный. — "Вектор" — это политика, вернемся к студентам. Мест в вузах на всех не хватит, а многие хотят работать именно в нефтянке. Есть ли альтернатива вузу? — Нефтегазовой отрасли необходимо большое количество работников, в том числе без высшего образования, ведь не могут все учиться в университетах. Те же самые операторы по добыче нефти и газа, техникум дает такое образование. Другое дело, что эту рабочую специальность можно и в университете получить в рамках первой производственной практики. В целом вы правильно сказали, месторождения интеллектуализируются. Человек все реже стоит с ключом, а смотрит в монитор. Не крутит задвижку, а нажимает на кнопку. Производство становится более интеллектуальным, и, следовательно, квалификация тех, кто управляет производственными процессами, должна постоянно повышаться. Это в том числе ответ на вопрос, нужно ли учиться в университете. — Значит, магистранты и студенты четвертого курса вместе с дипломом своего института получат и дополнительный диплом Губкинского? — 29 апреля у ребят состоится междисциплинарный экзамен, где они ответят на вопросы из каждого пройденного модуля, показав общую эрудицию. В июле намечается выдача дипломов о профессиональной переподготовке РГУ нефти и газа (НИУ) имени Губкина тем, кто успешно прошел все модули программы и сдал итоговый экзамен. Всегда говорю своим студентам — старайтесь уже сегодня делать то, что в ваших силах, ведь потом жизнь закрутится, заполнится работой, семьей, детьми. Нужно будет зарабатывать деньги, воспитывать детей, гулять с собакой, успевать делать все на свете. А на дополнительную учебу времени хватать не будет. Как трехлетний ребенок думает, что раз за него абсолютно все делают, то так будет всегда, не понимая, насколько счастливая у него жизнь, так и студенты уверены — беззаботная жизнь будет длиться вечно. Лишь немногие понимают, что получить такой объем знаний им не удастся уже никогда. — Выпускники школ сейчас стоят перед выбором, в какой вуз поступать. По-вашему, нужно ли быть абсолютным технарем, выбирая "нефтяную" специальность? — Это сложный вопрос. Родители, пока дети ходят в детский сад, решают, куда его отдать, будет ли он увлеченно рисовать и одновременно заниматься карате, гимнастикой, лыжами. И в большинстве случаев родители определяют также профессиональную судьбу своего чада. И, если быть честными, несмотря на дни открытых дверей в вузах и прочие полезные мероприятия для абитуриентов, многие все равно не понимают, что такое, например, автоматика и вычислительная техника. Если сами родители этим не занимаются по роду деятельности, то слова остаются лишь словами и "понятны как китайский алфавит". А специальность "разработка нефтяных месторождений" — это что за зверь? Хочу сказать, что все познается на собственном опыте. Другое дело, что никогда не поздно изменить направление деятельности. — А вы сразу выбрали свой путь? — Изначально я учился по специальности "прикладная математика", после пяти с половиной лет учебы стал инженером-математиком, затем поступил в аспирантуру на кафедру разработки и эксплуатации нефтяных месторождений. Сейчас я значительно в большей степени разработчик, чем математик… — Но разве разработка нефтегазовых месторождений далека от математики? — Что-то далеко, что-то близко. В одних случаях действуют совершенно понятные математические законы, формулы и правила, а где-то работает только опыт. Когда мы имеем дело с объектом, который находится на расстоянии в двух километрах под землей и который никогда никто не видел, то можем только догадываться, как он устроен, здесь работает в том числе опыт. Космонавт, например, смотрит в иллюминатор: земля, она круглая, там есть облака, континенты, океан… А пласт находится глубоко под землей и невидим. В скважинах отбирают керн и на основе лабораторных исследований пытаются делать выводы. Сейсморазведка, геофизические исследования скважин — все эти исследования косвенные. В результате наложения различных физических полей получают замеры, по определенным формулам из них — величины, так нужные при подсчете запасов, моделировании процесса разработки и т.д. В разработке же часто из-за отсутствия или низкого качества исходной информации очень неплохо работает статистика и, конечно, опыт, полученный на месторождениях-аналогах. — Интересно, сахалинские студенты понимают уникальность наших нефтегазовых проектов? Готовы рассуждать о безопасности производства и экологии? — Можете смело задать им этот вопрос после прохождения шестого модуля "Разработка шельфовых месторождений" с учетом специфики Сахалина. Будет много рассказано и про местные, и про зарубежные проекты, проведено будет сравнение, чем они отличаются от суши и других объектов. Есть у нас современный подводный добычной комплекс в рамках проекта "Сахалин-3" — да, уникальный проект. Но на самом деле в мире более ста подобных проектов. Студент должен понимать, в каких условиях и какие технологии будут предпочтительными, например, платформы или подводные добычные комплексы. Важно понимать, что эти задачи не решаются "на раз", а учитывается целый комплекс условий и ограничений, включая, конечно, экономические и даже политические… Мне лично было интересно пообщаться с сахалинскими студентами. И я больше, чем уверен, что и сейчас, владея знаниями из области геологии, бурения, разработки месторождений, они могут стать достойными собеседниками в отраслевых вопросах. — Какие впечатления вы увозите с собой о Сахалине? — Впервые на Сахалине я побывал в 2014 году, когда мы проводили технический аудит проекта "Сахалин-2", всей технологической цепочки: геология, бурение, разработка, вплоть до завода производства СПГ. Минэнерго для этих целей наняло тогда РГУ нефти и газа имени Губкина, мы 10 дней занимались сбором информации, ее обсуждением со специалистами, потом составили экспертное мнение, в том числе по определенным проблемам. Осенью прошлого года я был на стажировке в "Сахалин Энерджи", посмотрел, как устроен производственный процесс, чтобы рассказывать об этом студентам. Удалось тогда увидеть Сахалин во всей красе, впечатления непередаваемые — зеленые горы и синее бескрайнее побережье. Богатый во всех отношениях регион, который дарит положительные эмоции. Хотя, конечно, как и в любом другом, здесь есть места, которыми давно никто не занимался. Многое успел, в то же время увидеть хотелось бы больше, и потому уверен, что с Сахалином мы еще встретимся.