Воспоминания об Уэлене

Всем современным мальчишкам я бы посоветовал побывать на Уэленской косе, в самом отдаленном к востоку от Томска поселке

Я совершенно отчетливо помню конец октября 1984 г. Так отчетливо, будто это было вчера. Мама проводила меня до Советского райвоенкомата, нас посадили в автобусы и повезли на ЖД вокзал “Томск-2”.
Поезд тронулся. Мимо пролетали запорошенные первым снегом зеленые березки, железнодорожный мост через Ушайку, под которым я все детство ловил пескарей. Кончилось лето, кончилась юность, кончилась гражданка. Мы все знали, что призваны в погранвойска, у меня на руках даже была комсомольская путевка, но мы не знали, где будет та граница, на которой предстоит служить, и не знали своей дальнейшей судьбы. Учитывая, что я уже отучился на первом курсе факультета журналистики, я решил, что буду это считать одной большой командировкой! Вот так началась служба.

Как все начиналось

Автор статьи Борис Асов сразу по прибытии на заставу. Весна 1984 г.

Когда нас привезли на поезде в Красноярск, мы поняли, что направляемся уж точно не на юг! Когда мы летели самолетом в Анадырь, было весело, приключение все-таки, в салоне “тушки” звучала Машина Времени — “Ты помнишь, как все начиналось”. И все же всем стало немного не по себе! Какая же это граница? Это Чукотка, тундра кругом, морозы –40 °C и ниже. Наш самолет приземлился в бухте Провидения. А нам сначала послышалось “привидения”, и жутковато, и весело. Молодость все усваивает очень легко.
Учебка пролетела незаметно. Три месяца, как три дня, и весь наш призыв распределили по заставам и комендатурам. Я оказался на заставе Уэлен. Уникальность этого места заключается в том, что этот поселок есть на любом самом общем глобусе, ибо это самый северо-восточный населенный пункт всей Евразии. Дальше только Берингов пролив.
Застава, двухэтажный шлакоблочный дом, покрашенный темно-зеленой краской, показалась мрачноватой и неприветливой, но это быстро прошло. На заставе было всего 20 человек, включая офицеров и единственного прапорщика, старшину Корякина, ставшего нам в последствие отцом родным и хорошим воспитателем. Началась служба.
Сутки делились на три части: 8 часов сна, 8 часов работы и 8 часов соответственно службы. Выходной — раз в месяц.

Первое приключение

Село Уэлен

Первое же приключение забыть просто невозможно. Нас, как молодых, повезли знакомить с границей. Водителем старенького вездехода ГТС был Женька Ершов. Командовал сам начальник комендатуры майор Лев Азацкий. Думаю, он из-за этого случая так и оставался майором до нашего “дембеля”!
Мы без приключений доехали к южной границе нашей зоны ответственности. Помню, там был большой уклон и обрыв над морем. Мы вышли из вездехода, и Азацкий долго что-то рассказывал об особенностях тундры, опасностях встречи с белыми медведями и так далее. Когда он закончил, выяснилось, что вездеход заглох, и Ершов вот уже как полчаса мается с остывающим дизелем. Женька, обмороженный и весь черный, вылез из моторного отсека и сказал: “Придется толкать, заводиться не хочет”. Мы дружно толкнули ГТС под горку, гусеницы даже не провернулись. Машина просто плавно пошла вниз вместе с настом. Женька еле успел выпрыгнуть. Наше средство передвижения скрылось за кромкой обрыва, больше мы его не видели. На заставу возвращались пешком по глубокому снегу, все обморозились. Помню огромные Женькины уши и то, что он был огорчен, сильно жалел машину.

Дом родной

После такого “фортеля”, как выразился старшина Корякин, Азацкий улетел, а мы отсыпались почти сутки. Как обошлось без серьезных обморожений, до сих пор не пойму.
Уэлен стал превращаться для нас в самый прекрасный уголок на всей Уэленской косе, на которой, собственно, и расположен сам поселок. Мы ходили в наряды, видели, как живут местные. Поразило, что наши чукчи были одеты в свои традиционные серые оленьи парки. А вот эскимосы на американской стороне, которых хорошо было видно на той стороне пролива в большую морскую трубу (БМТ), все были в разноцветных пуховичках, жили в яркокрасочных вагончиках и ездили на снегоходах, о которых мы тогда только слышали!
Для будущего журналиста впечатлений там было более чем достаточно. Помню, как удирал от медведицы, которая вышла почти на плац перед заставой. Помню, как задержали нарушителя, единственного за все два года! Им оказался бездомный из города Ном, который поругался с женой и по льду ушел в СССР из США! Он жил в нашей теплушке, до которой по глубокому снегу никто не ходил, съел весь НЗ и затопил печь, после чего, наконец, был обнаружен. Витька Шальнев удостоился чести сопровождать его на вертолете на территорию вероятного противника.
Помню моржей, лениво лежавших на солнцепеке, и даже позволявших посидеть на их теплой, рыхлой туше! Часто вспоминаю свою собаку Цайгера. Он достался мне после того, как заболел штатный кинолог. Цайгер был осторожным и никак не мог понять, зачем он здесь нужен? Кругом снега, ни одного укрытия для нарушителей и след взять невозможно, хотя вообще-то и незачем.

Праздник кита в Уэлене

Помню, как собрал на заставе библиотеку из книжек, что подарила нам поселковая школа. Как пристрастил всех читать, даже дизелиста Жукова! Ему нравилась “Поднятая Целина” и персонаж Деда Фишки!
Помню, как огромный погранично-сторожевой корабль (ПСКР) перевез наш укрупненный пограничный наряд через Берингов пролив и высадил на южном берегу материка. И когда мы высаживались на берег, моряки сказали нам: “Ну, вы парни просто сумасшедшие! Куда вы тут пойдете, тут же одни медведи!”.
Помню стрельбы и проверки, учения, на которых нам пришлось закапывать в вечную мерзлоту огромный алюминиевый корпус станции защиты от радиации. В советской армии, надо признать, много было таких странных вещей. Застава из шлакоблоков, и вся насквозь продувается всеми ветрами тундры! А защита от ядерного удара стоимостью как военный самолет! Что теперь с этим алюминием?! Наверное, уже выкопали и сдали куда следует.
Зато именно в погранвойсках советского образца я узнал отличных офицеров, которых помню и уважаю за их науку жизни до сей поры. Начальник заставы майор Тихонов, замполит Николаев, капитан Соколов, наставник из учебки в Провидении. Прекрасные были отцы-командиры. Помню сослуживцев, Витальку Пьянкова, Сашку Яковлева, Юрку Овчинникова. Жизнь нас разбросала. Но остались фотографии в дембельском альбоме. Осталось чувство дружбы, верности, поддержки, что всегда было свойственно погранцам!

Что случилось без нас

Недавно я нашел в интернете свежие снимки заставы и поселка Уэлен. Был просто поражен тем, что ничего за прошедшие десятилетия не изменилось! Все та же двухэтажная казарма темно-зеленого цвета. Вышка на прежнем месте, рядом с берегом, баня, овощехранилище, главные ворота, боксы с вездеходами. Словно я только что сел в вертушку и улетел домой. На Чукотке мало что меняется так быстро, как в стране. Узнал я также из сети, что в 2002 г. один “молодой” боец расстрелял все руководство заставы… И начальника, и замполита, и старшину, и даже дежурного по заставе сержанта… Ничего подобного в наше время службы себе даже представить было невозможно. Прочитал об этом, и сердце кровью облилось. Оттого, что такая беда случилась на родной заставе, и оттого, что ничего в этой жизни исправить, увы, невозможно.

Пора домой

Домой я улетал с Уэлена в конце ноября. Вертолет по-военному резко набрал высоту, сделал по нашей просьбе кружок над морем, мы даже увидели медведицу на льдине, возможно, ту, которая меня напугала на плацу заставы! Затем комендатура, документы на руки и деньги для перелета через всю страну. Магадан, случайный рейс на Братск, который ускорил мой перелет до Томска вдвое. И вот уже Богашево! Такси, и я у дверей родительской квартиры. Позвонил и слышу, как отец говорит сестре и маме: “Наверное, наш снежный человек прилетел… ну, а кто еще?!”.
Сейчас служат один год. Что можно узнать о жизни и службе за столь короткий срок, я не знаю. Да, сейчас никто и служить-то в такую даль из Томска, наверное, не отправит! Логистика неумолима. А жаль! Где теперь мальчишки впечатлений на всю оставшуюся жизнь набираются, ума не приложу.
Борис Асов