Книга АГРЭ

(Продолжение. Начало в №№  35-37 от  28.03.2014  г., №№  39-40 от  4.04.2014  г., №№  53-55 от  8.05.2014  г., №№  60-61 от  23.05.2014  г., №  68  от  10.06.2014  г., №№  69-70 от  13.06.2014  г., №  77  от  4.07.2014  г.)

Конечно, не  простая судьба забросили человека с  фамилией Берноскуни на  участок Центральный. Было ему в  то  время уже далеко за  сорок. Чувствовалось, что работа дается ему тяжеловато. Особенно напряженно проходила в  те  годы ежемесячная кампания по  закрытию нарядов. Трудящиеся отстаивали каждую копейку. Помню, Виктор Владимирович в  последние дни месяца после обеда садился на  свои нары, тяжело вздыхал и  со  словами: "Ну, пора садиться за  наряды!", засыпал до  вечера. Так продолжалось дня два-три. Но, правда, потом ему приходилось трудиться сутками.

Лето близилось к  концу. Мы  тогда делали первые попытки по  заготовке к  зиме даров тайги. Запомнился один эпизод. Как-то в  сентябре предложил я  своей Лиде вариант: мы  приходим вместе в  сосновый бор, где полно брусники, она остается и  собирает ягоду, а  я  ухожу на  документацию шурфов. Так и  сделали. Врубился  я, правда, быстро. Иду и  как-то невольно думаю: ведь Лида выросла в  городе Фрунзе и  впервые в  жизни попала волею судьбы в  первозданную тайгу, и  каково ей  сейчас одной в  этом сосновом бору?! Назад бежал я  бегом и  уже на  подходе к  бору стал громко выкрикивать ее  имя. Встретила она меня радостно и  побежала мне навстречу. Кстати, выходя за  меня замуж в  1961  году, Лида работала во  Фрунзе в  Геофизической партии чертежницей и  училась на  вечернем отделении Киргизского университета, на  факультете иностранных языков. С  переездом на  участок Центральный про университет пришлось забыть. Но  чертежницей ее  приняли сразу. В  те  годы профессия эта в  геологии была востребованной. Благодаря ее  специальности мы  вместе были включены в  состав группы по  составлению проекта работ на  1963  год.

Проектирование в  те  годы  — это был длительный и  многоступенчатый процесс. Уже в  середине октября мы  прибыли на  базу партии (пос. Пуня) и  были подключены к  работам по  составлению проекта. Собственно, только в  это время и  произошло мое знакомство с  основным коллективом геологов. Поисковики уже возвратились с  отдаленных поисковых участков. В  зимний период продолжались буровые работы и  проходка глубоких (более 5  м) шурфов с  рассечками на  участках Центральный и  Ибджибдек. Проект состоял из  трех частей. Первая часть включала характеристику геологиче-ского строения участка предстоящих поисков, обоснование, виды и  объемы работ. Вот к  составлению этой части проекта меня и  подключил Михаил Алексеевич Амосов. Геологиче-ское обоснование работ готовили старший геолог Руслан Савельев и  я. С  Русланом мы  познакомились весной на  участке Пуня. Петр Беляев работал над геофизической частью проекта, Тамара Васильевна готовила топо-графо-маркшейдерское обоснование. Участвовали в  проектировании Валя Леонова, Эльвира Савельева, Тимофеева Майя, Писанкин Леня. Гена Леонов в  это время документировал керн скважин на  Ибджибдеке, но  жили они с  Валей на  Пуне и  поэтому в  камералке он  был частенько. Вторая часть проекта включала обсчет объемов всех видов проектируемых работ по  СУСНам (Справочники укрупненных сметных норм). Над этой частью работали геолог Геннадий Тимофеевич Боклаенко и  старший экономист Николай Михайлович Бобров. Николаю Михайловичу было в  то  время лет сорок пять. Его голову украшала лысина. Был он  всегда собран, серьезен и  внимателен. На  вооружении у  них был арифмометр "Феликс". И  Николай Михайлович с  неизменной беломориной в  зубах смотрелся за  арифмометром очень внушительно. Как-то, уже работая здесь, на  руднике Малышева, наш сотрудник Сергей Игоревич Кобзарь в  моем присутствии объяснялся по  телефону с  ребятами из  КБ  "Искра" по  вопросу сбоя в  работе нашего компьютера. Они пытались ему объяснить, что надо сделать. Познания Сергея Игоревича в  компьютерных технологиях близки к  моим, т.е. к  нулевым. Поэтому как ни  старались ребята, все было бесполезно, Сергей Игоревич их  не  понимал. Но  он  тоже нашелся и  загнал ребят в  тупик фразой: "Вы  бы, ребята, спросили меня что-нибудь по  работе Феликса, то  вот тут  бы я  вам все объяснил". И  уже ребята долго расспрашивали его, о  какой неизвестной им  марке компьютера он  говорит. Для молодых людей наших дней "Феликс"  — это, извините, спросите что-нибудь полегче.

Гена Боклаенко лето проработал на  участке "Верхняя Терина", и  здесь на  проектировании мы  с  ним встретилась впервые. Руслан Савельев очень любил вспоминать эпизод переговоров Геннадия Тимофеевича по  радиосвязи. В  то  время между участками внедрялась голосовая связь по  стационарным радиостанциям. Все мы  были в  те  годы молодыми специалистами и  все это было для нас впервые. Естественно, разговаривая по  рации, мы  волновались. Согласно инструкции, завершая свою фразу, необходимо было произнести слово "Прием". Это служило сигналом, что ваш собеседник может говорить. И  вот Гена закончил свою речь следующим образом: "Ваш прием понял. Как поняли мой прием. Прием". Гена об  этом эпизоде вспоминать не  любил. Он  уже завершал второй год работы в  Чадобецкой партии после окончания, по-моему, Орджоникидзевского горно-металлургического института. С  Геной Боклаенко у  нас как-то сразу сложились хорошие профессиональные и  товарищеские отношения. Да  и  внешне мы  были похожи: оба "высокие" чуть больше метр шестьдесят, и  в  весовой категории до  шестидесяти  кг.

К  середине ноября авторский вариант проекта был готов, и  мы  выехали с  ним в  пос. Мотыгино. Здесь нашему проекту предстояло пройти проверку у  старших специалистов экспедиции. Жить нам пришлось у  Прожогиных, так как в  нашей заежке мест не  было. Сам Леонид Георгиевич был в  отъезде. Жена его, Шура, хоть и  видела нас впервые, но  приняла очень радушно. Она с  сыном Мишей (ему было тогда лет пять-шесть) жили по  ул. Геологической. Это был второй дом по  левой стороне от  поворота с  ул. Промышленной. В  первом доме сейчас находится медицинская служба скорой помощи. Работала Шура во  второй школе, и  вела она русский язык и  литературу. Кстати, во  второй школе работали многие жены геологов. Это и  супруга Юрия Вячеславовича Саваньяка (Тамара Николаевна), супруга Леонида Георгиевича Анучина (Наталья), супруга Ивана Павловича Ашарова (Тоня), супруга Павла Андреевича Моргунова (Таня), супруга Алима Бореевича Хисамутдинова (Надежда Стаценко). В  первой школе работала супруга Виктора Климентьевича Кумца (Галина Федоровна Николаева). В  районной поликлинике работала окулистом Аля Протопопова, супруга Владимира Николаевича Протопопова; зубы наши были здоровыми и  крепкими благодаря Лиле Лисицыной, супруги Василия Ивановича Лисицына. Наши дети были здоровыми благодаря супруге Павла Павловича Макарухи  — Александре Григорьевне. Конечно, это далеко не  полный перечень. Благодаря женам геологов возникала живая связь с  коренными ангарцами. Это было полезно и  для геологов, и  для местного населения.

В  этот период мы  впервые окунулись в  геологическую среду экспедиции начала шестидесятых. В  первую очередь огромное впечатление и  сразу произвел на  меня главный геолог экспедиции Андрей Вадимович Лесгафт. "Человек высокой культуры, доброжелательный к  людям, все, кому довелось с  ним работать, вспоминают его с  большим чувством уважения",  — так о  нем писал в  "Ангарском рабочем" в  1997  г. Юрий Анатольевич Озерский. Кстати, Андрей Вадимович приходится внуком известного русского педагога, анатома и  врача, автора научной системы физического воспитания Петра Францевича Лесгафта. Его имя носит Петербургский Университет физической культуры, спорта и  здоровья.