Вместо Богоматери Дьяволица - таков вектор современной культуры

В последнее воскресенье ноября в России отмечается День матери. Подготавливая материал к этому празднику, мы старались найти статью, которая бы стала не столько дифирамбом маминому труду, сколько по-настоящему пригодилась бы любой женщине, воспитывающей детей. Повезло, в груде интернет-статей наткнулись на культурологическое исследование «Образ матери в современной культуре» детского педагога, психолога Татьяны Львовны Шишовой, человека с массой заслуг и титулов, которые здесь упоминать мы не будем. Статья Татьяны Шишовой заставляет ужаснуться. В ней автором прослеживается неутешительная тенденция: образ матери, один из доминантных положительных образов любой культуры, в нынешней культуре масс перерождается и обрастает чертами абсолютно противоположными. Мама, самоотверженная и нравственно высокая героиня, становится безвольным, недалеким существом или, наоборот, превращается во властолюбивого и жестокого монстра. И что вызывает особую тревогу: это то, что, зачастую и не чувствуя подвоха, мультфильмами и книжками современного творчества мы кормим своих больших и малых детей, даже не предполагая, как это может уничтожить детскую душу.

Статью «Образ матери в современной культуре» с изрядными сокращениями мы публикуем на сайте ИА «Мангазея».

От редакции

 Образ матери в современной культуре

Образ матери – первый человеческий образ, возникающий у маленького ребенка. Ее лицо он начинает узнавать прежде всех остальных лиц. Прикосновение рук отличает даже во сне. Пребывая в утробе, младенец чувствует мамино настроение, слышит и запоминает ее голос.

Ребенок растет, и образ мамы тоже обрастает подробностями. Еще толком не умея говорить и тем более связно выражать мысли, малыш знает о маме поразительно много. О ее характере, нраве, вкусах, привычках. Он впитывает это знание всеми органами чувств, бессознательно запечатлевает его и так же бессознательно (а потом все более осознанно) начинает подражать. Исследования современных ученых показывают, что младенец, лежа на руках у матери, невольно копирует ее мимику. Поначалу это даже незаметно, настолько мимолетны его гримаски. Но достаточно скоро в мимике и пластике ребенка, во взгляде или в повороте головы, в некоторых жестах и интонациях, в выражении лица начинают проскальзывать «мамины мотивы». Даже когда малыш – вылитый папа, все равно, внимательно понаблюдав за ним, как бы фоном увидишь мать. Становясь старше, мальчики в норме подражают отцу, перенимая мужской тип поведения. Однако глубоко запечатленный, будто «впаянный» в психику, образ матери все равно продолжает влиять на сына, в частности, во многом определяя его отношения с противоположным полом, Выбор спутницы жизни, построение семейных отношений и подходы к воспитанию собственных детей также идут из детства.

Каков же идеальный образ матери?

Что касается прообраза идеальной матери в русской культуре, основанной на православных традициях, как нетрудно догадаться, его являет Собой Богородица. Жертвенная любовь, чистота и нежность, кротость и в то же время нравственная стойкость – эти ассоциации возникают при упоминании о Пресвятой Деве даже у людей, далеких от Церкви. Хотя, конечно, советская власть, сделавшая огромный рывок на пути женской эмансипации, усиленно прославляла женщин – борцов за народное счастье: революционерок, участниц войны и тружениц, подразумевая под этим словом профессионалок в самых разных отраслях, а вовсе не домохозяек. Как будто они не трудились! И все же образ «просто матери» остался важнейшим образом культуры, не претерпев кардинальных изменений. Доминанты были традиционными: самоотверженность и нравственная высота.

Софья Николаевна из «Семейной хроники» С.Т. Аксакова, потомственная дворянка, жившая в конце XVIII – начале XIX веков, не смыкала глаз у постели тяжко больного сынишки, и лирическая героиня знаменитой песни времен Великой Отечественной войны «Темная ночь», вряд ли дворянского происхождения, – поступала так же. Мать, не спящая над ребенком, – это вечный образ на все времена. И очень может быть, что жена бойца из «Темной ночи», как и аксаковская Софья Николаевна, «горячо молилась, подняв руки к небу», хотя в советской песне по вполне понятным причинам про молитву не упомянуто. Но мы-то теперь знаем, как в войну наполнились храмы. И можно не сомневаться: среди них было немало женщин, к которым обращена «Темная ночь». Во всяком случае, «белые платочки», которые в годы «застоя» (когда всему прогрессивному человечеству казалось, что религия отмирает) потихоньку от сына-начальника крестили внуков и упрямо праздновали Пасху, по возрасту – это те самые лирические героини, которые «у детской кроватки тайком слезу утирали».

Но и не молившиеся, а просто плакавшие, жалевшие, любившие и трудившиеся не покладая рук на самом деле своей самоотверженной жизнью вымаливали и детей, и мужей, и страну. «Россия удержалась благодаря матерям, – говорил старец Паисий Святогорец. – Отцовское объятие, если в нем нет Благодати Божией, сухо. А объятие материнское – даже без Бога имеет в себе молоко».

Сам тон разговора о матери уже настраивал на любовь, нежность, уважение и благодарность. Не сосчитать светлых образов матерей, которые донесли до нас сказки и легенды, стихи и песни, рассказы и повести, романы и мемуары, спектакли и кинофильмы. Они обступали ребенка с раннего детства и сопровождали всю жизнь. Не буду перегружать текст перечислением имен авторов и названий произведений. Приведу всего один пример, свидетельствующий о масштабности описываемого явления: любовь Соколова сыграла в своей жизни около 300 ролей (в том числе в фильмах «Тихий Дон», «Я шагаю по Москве», «Ирония судьбы, или С легким паром», «Доживем до понедельника») и была внесена в книгу рекордов Гиннеса именно как актриса, исполнившая больше всего ролей матери. Причем она всегда отказывалась от отрицательных персонажей, говоря, что нельзя разрушать сложившийся образ верной жены, доброй матери и бабушки.

 Сбрось маму с поезда! !

Трудно назвать конкретную дату или даже год, когда ситуация начала меняться. Классик социологии Питирим Сорокин в книге «Американская сексуальная революция», впервые увидевшей свет в 1956 году, говорил о том, что уже в XIX веке в европейской литературе все больше внимания уделялось “сточным канавам” – таким местам, как разрушенный дом вероломных родителей и нелюбимых детей, спальня проститутки, бордель “Canary Row” и пр. Эти и сотни подобных картин характерны для большей части современной западной литературы, которая, по словам Питирима Сорокина, все больше превращалась в настоящий музей человеческой патологии.

И все же до недавнего времени о систематической дискредитации образа матери в литературе, кино и других видах искусства речи не шло. Даже герои таких «прорывных» по своей грубости и цинизму произведений, как «Над пропастью во ржи» Дж. Сэлинджера (1957) и «Заводной апельсин» Э. Берджеса (1962) не позволяли себе ругать своих матерей.

В конце же 1980-х – начале 1990-х годов что-то случилось. Процессы, о которых писал Питирим Сорокин, резко обострились. Культура на глазах становилась все более деструктивной, табу отменялись одно за другим, святого оставалось все меньше и меньше. Не пощадили и образ матери.

Но, может, хотя бы дети пока избавлены от новой трактовки материнского образа? Увы… Неприкосновенность детства, охрана его чистоты уходит в прошлое, понятие «это не предназначено для детских глаз и ушей» все активнее вытесняется из поля культуры. Несколько лет назад по московскому телевидению был показан сюжет режиссера Сергея Игнатова о том, какой образ женщины и матери формируют современные (преимущественно западные) мультфильмы. Зрительный ряд производил и до сих пор производит огромное впечатление.

Просмотрев, по выражению автора, «километры пленки», съемочная бригада обнаружила любопытную закономерность: традиционный, привлекательный образ материнства представлен, в основном, в фильмах про животных. В человеческом же обличье материнство, как правило, изображено нетрадиционно: мамы либо слишком стары (такими в наших мультиках изображают бабушек), либо непривлекательны. Они могут (как в сериале «Гуфи и его команда») быть изображены карикатурно и вести себя нелепо, тупо, заторможенно и т.п. Могут напоминать ведьм (или в действительности ими являться), отталкивать неприятным выражением лица, властностью, злобой.

В современных мультфильмах порой эксплуатируется образ матери – секс-бомбы, а иногда, по совместительству, и супермена («Суперсемейка»). А во многих модных мультфильмах (например, в «Корпорации монстров») мать просто не присутствует. В мультфильме «В поисках Немо» маму съедают в первых же кадрах. В «Истории игрушек» от матери – одни только ноги.

Можно переключиться с кино на литературу. Мать главной героини книги Филипа Пулмана «Золотой компас» Лиры Белаква – сущее исчадие ада. Внешне прекрасная, обворожительная миссис Колтер хладнокровно заманивает в ловушку детей, которых затем используют в чудовищных экспериментах. Все в жизни миссис Колтер подчинено задаче достижения максимальной власти над людьми. У Лиры мать вполне естественно вызывает ужас и отвращение. Правда, в конце концов миссис Колтер вдруг, неожиданно для себя, проникается к дочери любовью. Более того, она жертвует собой, спасая Лиру, но образ этой «мамы» не становится менее злодейским. Так что в «шедевре» Пулмана мать – персонаж уже откровенно демонический.

Что же касается матери всемирно известного Гарри Поттера, то она изображена, безусловно, положительно, с одной лишь «маленькой» поправкой: Лили Поттер была ведьмой.

Нельзя искажать образ, не посягая одновременно и на прообраз. Смена координат, искажение ценностей рано или поздно затрагивают не только внешние оболочки, но и глубинные смыслы. И что бы ни говорили авторы, все более очевидно, что современная масс-культура настойчиво старается не просто дискредитировать образ матери, но и посягает на его прообраз. Вместо Богоматери дьяволица – таков вектор современной культуры (в том числе и предназначенной для детей!). Это делается еще не вполне открыто, последние слова не произнесены, но вышеупомянутые (и неупомянутые, поскольку им несть числа) книги, фильмы, мультфильмы, а также многие рекламные изображения и персонажи компьютерных игр недвусмысленно характеризуют тенденцию.

Да, бывают и проблески на темном небе, но, к сожалению, не они нынче определяют погоду. Я, конечно, полагала, что дела обстоят неважно, но, право, не догадывалась, насколько они плохи, пока не занялась изучением данной темы вплотную. А между тем, любая жизнеспособная культура опирается на систему положительных ценностей. И обязательный образ, на котором держится любая культура, – это положительная женщина-мать.

Разрушение таких обязательных, фундаментальных образов влечет за собой слом культуры. Пока окончательного обвала не произошло, поскольку нелегко за несколько десятилетий погубить то, что создавалось веками. Но «сопротивление материала» не беспредельно.

Что же творится с душой ребенка, когда так искажается святой образ матери, и чем это чревато для семьи (и не только для нее)? Ответ на этот отнюдь не риторический вопрос, пожалуй, и так очевиден.