Мародеры против классики

Тимофей Кулябин, режиссер скандальной постановки вагнеровского "Тангейзера" в  Новосибирском государственном академическом театре оперы и  балета, ответит в  суде за оскорбление чувств верующих. Либеральная общественность пытается представить дело как чисто политическое, обвиняя РПЦ и  власти в  "сговоре против талантливого художника". Но так ли это?

… Под фальшивое сипение труб ехали медведи на велосипеде, сменяли друг друга коровы на роликах и  самодвижущиеся пылесосы, вышагивали кубические верблюды и  сферические крокодилы. Я сидел в  недоумении на величественной римской арене Вероны и  в  бессильной жалости проклинал самого себя и  "современное искусство". В  год двухсотлетия Джузеппе Верди хотелось услышать "Аиду" в  таком месте, чтобы роскошь постановки суммировалась с  роскошью древнего театра. А  попал я на безжизненную пошлую пародию.

Чуть раньше, в  Москве, решив послушать "Князя Игоря", я обнаружил, что хор "Князю нашему слава" исполняется с  неизвестно откуда взявшимися омоновскими дубинками. Великая русская опера превратилась в  плоскую фигу в  кармане.

Опера  — дорогое и  сложное искусство, требующее и  исполнительского мастерства, и  огромных затрат на декорации, костюмы, продуманную постановку. Однако в  последнее десятилетие точно кто-то издал указ (невольно поверишь в  существование "мирового правительства"): классическую оперу не ставить, осовременивать любой ценой, вносить непременный элемент вульгарности, гнусности, порнографии, примитивной политической агитации, богохульства. Или хотя бы просто вызывать у  слушателей отвращение.

"Современная интерпретация"  — это почти всегда убийство оперы, так же как убийством балета будет танцевать под музыку Чайковского дабстеп. И  в том и  в  другом случае происходит не обновление, а  расщепление художественной формы, растопка дровишек для шашлыка старинными манускриптами…

Мне представляется, что скандал вокруг новосибирской постановки "Тангейзера"  — это конфликт не между верующими и  художником, а  между расщепляющими искусство мародерами и  теми, кто не хотел бы, чтобы новомодные "инсталляции" создавались из разбитых окон в  их доме.

Новосибирский скандал, сопровождающийся протестами и  митингами, в  заголовках СМИ обычно представляется так: "РПЦ против Вагнера", "Православные требуют запретить оперу "Тангейзер". Рихард Вагнер  — величайший оперный композитор XIX  века (тут раздается неистовый свист и  топот поклонников Джузеппе Верди)  — и  без того фигура "неблагонадежная". "Любимый композитор Гитлера". До сих пор не исполняется в  Израиле. Почему бы, полагает слабо знакомый с  классикой обыватель, не оказаться Вагнеру еще и  подозрительным по христианской линии?

Но истина состоит в  том, что никаких претензий к  опере "Тангейзер" ни у  РПЦ, ни у  отдельных православных активистов нет. Мало того, я с  большим трудом могу себе представить хотя бы одного христианина, который с  неприязнью отнесется к  этому замечательному христианскому произведению о  любви, искуплении и  прощении грехов.

Рискну отнять время читателя, напомнив сюжет. Меннезингер Тангейзер проводит время в  чувственных удовольствиях в  гроте Венеры (каковая, напомню, с  точки зрения средневековых христиан, очень даже существовала, но считалась ужасным демоном). Однако певцу все наскучило, и  он решает уйти обратно в  царство смертных, Венера пытается ему воспрепятствовать, но тот отгоняет ее именем Девы Марии. Вернувшись к  людям Тангейзер приходит в  Варбург, где живет пламенно его любящая принцесса Елизавета, и  принимает участие в  поэтическом состязании. Знаменитый Вольфрам фон Эшенбах и  другие прославляют возвышенную духовную любовь, но Тангейзер противопоставляет им гимн плотской любви и  признается, что бывал в  гроте Венеры. Богохульника и  демонопоклонника едва не убивают, но его спасает Елизавета, чья любовь оскорблена, сердце разбито, но она готова принести себя в  жертву ради спасения души Тангейзера. Тот отправляется в  Рим, где папа говорит ему, что за такой грех не может быть прощения, как не может расцвести посох в  его руках. Разочарованный грешник возвращается и  снова пытается вернуться в  Венерин грот, ибо спасения для него уже нет. Но тут появляется похоронная процессия Елизаветы, умершей в  ожидании Тангейзера с  молитвой к  Богу на устах простить нечестивца. Увидев жертву Елизаветы, Тангейзер испытывает истинное раскаяние, отвергает Венеру, он прощен и  умирает примиренный. Пилигримы приносят из Рима весть, что посох расцвел в  руках папы…

Рожденный в  протестантской семье, Рихард Вагнер, хотя и  порвав со всеми церквями, неизменно оставался человеком христианского сознания. В  центре его мировоззрения  — Иисус Христос. Ключевой мотив многих его опер  — победа христианской веры и  чуда над мрачной магией  — этот мотив пронесен им от "Тангейзера" до "Парсифаля". Главная идея "Тангейзера"  — жертвенная любовь Елизаветы, которая спасает главного героя от помраченной чувственности. Ангельский подвиг девы побеждает и  людской гнев на богохульника, и  чары Венеры.

Хотите вы, борцы за веру, 
забыть святой любви закон? 
Вы грешный дух сгубить хотите,  — 
но вам самим что сделал он?

Вот я пред вами: цвет мой юный 
одним ударом он сломил… 
Он, мной любимый так глубоко,  — 
ликуя, сердце мне разбил!

Но за него я слезы лью в  молитве, 
чтоб он, раскаясь, к  небу путь искал! 
Пусть грешник падший снова твердо верит, 
что сам Христос и  за него страдал!

Понятно, что оригинальным сюжетом "Тангейзера" возможно оскорбить религиозные чувства разве что сатаниста. Воодушевляющий хор пилигримов, входящих в  начале III акта с  огромным крестом,  — это, пожалуй, одно из сильнейших произведений христианской культуры XIX  века.

Тем не менее одна из самых отвратительных игр постмодерна состоит в  том, чтобы не оставить необгаженным ни одного светлого образа, ни одного возвышенного классического сюжета. Представьте себе "Библиотеку всемирной литературы в  порнороликах". Не должно остаться в  классике ничего, ведущего к  нормальным человеческим чувствам  — между мужчиной и  женщиной, гражданином и  Родиной, человеком и  Богом.

Именно такая "современная интерпретация" и  дается Вагнеру Тимофеем Кулябиным. Тангейзер превращается в  модного кинорежиссера, представляющего публике фильм вроде "Последнего искушения Христа" и  за это отвергнутый и  изгнанный (хотя понятно, что в  нынешнем мире только за такое и  дают премии). А  спасение Тангейзера превращается в  посмертное признание очередного фильма. Никакой любящей девы Елизаветы нет и  в  помине, остается только строгая одесская мама.

Извращение сюжета Вагнера и  конкретные особенности постановки, как видим, действительно богохульны. Оскорбляют и  эстетическое чувство, и  чувства верующих, и,  пожалуй, все, кроме чувства креативности  — в  умении кинуть бяку постановщику и  в  самом деле не откажешь. Превратив христианскую оперу в  "клубничку", он одновременно попал и  в  Христа, и  в  верующих, и  в  Вагнера. Причем в  последнем случае жертва была выбрана безошибочно, в  расчете на невежество обывателя. Единственное, что осядет у  него в  голове после скандала: "Опера Вагнера "Тангейзер" осуждена Церковью". Что в  любом случае нелестно говорит  — либо о  Церкви, либо о  самом композиторе.

Подобной креативной попытке столкнуть лбами Веру и  Культуру нам нужно противостоять прежде всего. 90 % классической мировой культуры сформировано людьми с  нормальным христианским или, на худой конец, предхристианским взглядом на мир. Даже фривольные новеллы Боккаччо, и  те сегодняшнего читателя способны удивить, скорее, не сексуальными вольностями, а  здоровым нравственным ядром. Никакого принципиального конфликта между Церковью и  Классикой нет и  быть не может. Если мы где-то о  нем слышим, значит, речь идет о  конфликте не с  классикой, а  с  очередной извращенной интерпретацией.

И не ждите от меня какого-то примирительного резюме вроде: "В любом случае с  художником нельзя судиться, время расставит все по местам, надо шире смотреть на вещи, Бог ему судья". Такого резюме не будет. В  каждом крупном российском городе есть оперные театры (тут, кстати, уместно вспомнить героическую Донецкую оперу, продолжающую давать представления под артобстрелами). Опера и  балет стоят больших денег. И  цена, которую принимает государство, платится именно за поддержание классического оперного и  балетного искусства. За то, чтобы балерина могла танцевать па-де-де, а  бесконечная война в  операх Верди хорошего тенора с  коварным баритоном развивалась в  полагающихся им дорогих декорациях. Без коров на роликах.

Можно тысячу раз называть классическую оперу несовременной и  немодной. Пусть так,  — считайте наши театры оперы и  балета музеями старинных, но от того лишь более прекрасных культурных форм. Местами, где можно увидеть настоящее представление в  старом добром духе. А  для всего остального есть ютуб.

В бешенстве вы посмотрите на того, кто придет в  Эрмитаж и,  загрунтовав "Данаю" Рембрандта (пусть не самый благочестивый сюжет), нарисует на ее месте распятого Рональда Макдоналда. Точно такой же гнев должны вызывать и  попытки искажающей, обессмысливающей и  опоганивающей интерпретации классических опер. Причем не только у  верующих, а  у  всех ценителей искусства и  в  конечном счете у  бюджетных органов, которым предлагают платить за дворец, на деле превращая его в  мусорную свалку.

От праведного гнева Тимофея Кулябина сможет спасти только жертва чистой девы. Ксению Собчак не предлагать.

Культура"

Егор Холмогоров