Мугаммир Галиуллин: «Мне везёт на хороших людей»
Цепь счастливых случайностей и любовь к профессии определили его судьбу, считает Мугаммир Галиуллин. И не устаёт повторять: «Мне везёт на хороших людей, рядом с которыми работаю и живу». Два года назад он вернулся на Самотлор, где по существу «встал на крыло» – вырос от оператора по добыче нефти и газа до руководителя. Сегодня Мугаммир Файзуллович возглавляет крупнейшее в регионе нефтегазодобывающее предприятие «ТНК-ВР» – ОАО «Самотлорнефтегаз».
В работе мелочей не бывает
– Почему вы пошли в нефтянку?
– Не задумывался. Село, где проживали родители, стояло на Туймазинском месторождении, рядом работали нефтяные скважины.
– Какие впечатления сохранились в памяти от первых лет работы?
– Первое место работы – Башнефть, НГДУ Туймазанефть. За мной закрепили старшего оператора Латыпова, он учил основам профессии. Через некоторое время я начал работать самостоятельно оператором по добыче нефти и газа.
Первую свою бригаду помню: 14 человек, среди них мы, четверо молодых. Взрослые любили вспоминать, рассказывать, сравнивать. Я знакомился с месторождением 80-х, а из их рассказов узнавал, каким оно было в 60-е, в далёкие военные и послевоенные годы. Это были ненавязчивые интересные воспоминания, как правило, связанные с какими-то казусами, нелепыми случаями, остроумными и нестандартными решениями производственных вопросов. Такие рассказы у нас оставались на долгую память и многому учили.
– Какие выводы – на всю жизнь – вы сделали из периода профессионального становления?
– В работе не бывает мелочей, независимо от того, какую ты занимаешь позицию, – рабочий или генеральный директор.
– Ваша трудовая биография – наглядный пример мобильности кадров, хотя такой программы «ТНК-ВР» ещё не было. ..
– Начнём с того, что после Башнефти я случайно оказался на нижневартовской земле. 25 ноября 1983 года мы с товарищем прилетели ночным рейсом, в городе уже было холодно. С утра пошли устраиваться в НГДУ «Белозёрнефть». Взяли меня оператором ДНГ на КСП-16, потом стал мастером. Позднее перешёл на Ершовый промысел в качестве ведущего инженера, а в 1993 году в январе назначили начальником нефтепромысла. Пять с половиной лет отработал в этой должности, затем начальником ЦИТС в Белозёрнефти. Чуть меньше года исполнял обязанности главного инженера и в декабре 2000 года уехал в Оренбургскую область.
– Мугаммир Файзуллович, вы так стремительно и часто перемещались. Сомнений, колебаний не было?
– Нет, не было. До сих пор вспоминаю своего товарища, он уже на пенсии, работали мастерами в Белозёрнефти. Когда я сообщил, что перехожу на Ерши, он сказал: зачем тебе это надо? Во-первых, далеко, во-вторых, у тебя такая хорошая бригада, всё отлажено как часовой механизм, проблем никаких. Но я перешёл, просто мне было интересно. Точно так же с удовольствием согласился, когда предложили Оренбург. Новый регион, новая работа. Ни разу не пожалел. Около четырёх лет отдал НГДУ «Бугурусланнефть». Поработал в Бузулукнефти, Сорочинскнефти, Оренбурггеологии, Оренбургнефти.
Безусловно, смена работы на начальной стадии – определённый стресс. Это новый коллектив, новые люди, выстраивание взаимоотношений, притирка характеров. При этом к мобильности я отношусь положительно. Это полезно и для развития любого человека, и для коллектива, куда ты приходишь. Хотя мы и работаем в одной компании, что бы ни говорили, каждое предприятие имеет свою культуру, свои технологические, технические особенности. Поэтому перемещения – это шаг вперёд, это развитие.
– После Оренбурга у вас был ещё и Иркутск?
– Когда мне в октябре 2006 года руководитель блока разведки и добычи «ТНК-ВР» предложил Нижневартовск или Иркутск, я сказал: Иркутск. Потому что иркутский проект был интересен: новый регион, новое месторождение. Мы начинали практически с нуля – бурили скважины, строили трубопроводы, узлы учёта нефти, объекты подготовки нефти, дороги, общежития, АБК, люди работали вахтами. Мы пережили что-то похожее на Самотлор 60-х, но социально-бытовые условия на Верхнечонском месторождении, безусловно, были лучше, чем у наших первопроходцев. 15 октября 2008 года состоялся запуск Верхнечонского месторождения, в котором сосредоточено 200 миллионов тонн извлекаемых запасов. Первая нефть пошла в трубопровод Восточная Сибирь – Тихий океан. И я уехал в город Нижневартовск.
– Как вас встретил Самотлор?
– Я отсутствовал восемь лет. Надо сказать, Самотлор приятно удивил, особенно в плане экологии. Что было раньше и сегодня – никакого сравнения. И культура производства другая, и условия добычи изменились. Сделан серьёзный шаг вперёд. В этом плане я хотел бы отдать должное своим коллегам, это их заслуга. И город стал краше, новые микрорайоны появились. Особенно понравилась набережная.
– Вы авторитарный или демократичный руководитель?
– На стадии обсуждения и принятия решения – демократичный, во всяком случае, мне бы так хотелось думать. Безусловно, должны рассматриваться варианты, выслушиваться различные мнения. Любое серьёзное дело, проект всегда проходят стадию обсуждения, чтобы люди, во-первых, понимали, что предстоит делать, во-вторых, всегда кто-то подскажет, предложит что-то новое. Далеко не всегда и далеко не во всём нужно принимать единоличное решение. А вот на стадии реализации, наверное, я всё-таки больше авторитарный руководитель, потому что это уже сроки, определённые планы, задачи. Когда принято решение, просто надо двигаться.
– Что считаете самым важным, самым сложным и самым приятным в работе руководителя?
– Важно умение настраивать коллектив на выполнение поставленных задач. Сложно говорить людям «нет», когда они к тебе обращаются со своими проблемами, а ты не можешь помочь. Но это необходимо, чтобы не было ложных ожиданий. Самое приятное – это, наверное, признание коллег, коллектива.
Жена – тоже лидер, поэтому мы находим компромисс
– Кто ваши родители?
– Мои родители рабочие, я родился и вырос в глухой неперспективной деревушке Татарии, где было 30 дворов. Когда мне исполнилось 13 лет, мы переехали в другое большое село, где я познакомился с будущей супругой, она жила через два дома.
– Вы за ней долго ухаживали?
– Долго, конечно же, со школьных лет. Женился в 22 года, у нас двое сыновей.
– Как складывались ваши отношения с родителями? Вы были послушным и дисциплинированным ребёнком?
– Жёсткой опеки со стороны родителей никогда не было, но назвать себя послушным ребёнком не могу, не подхожу под классический тип ботаника, который всё правильно делает, учится на пятёрки, а родители его контролируют. У нас такого не было. Детей в семье росло четверо, я был третьим ребёнком.
– Какие воспоминания вызывает детство?
– Они связаны с природой: первый снег, первый дождь, как бегали купаться на пруд босиком, как катались зимой на санках, на лыжах, все игры были активные.
– Что означает для вас семья?
– Ёмкое понятие. Прежде всего, близкие люди: родители, жена, дети. Это дом, где тебя поймут, где всегда ждут, куда ты возвращаешься.
– Вы лидер на работе. На ваш взгляд, как находить золотую середину в семейных отношениях?
– По характеру супруга тоже лидер, поэтому находим какой-то компромисс. Больше это её заслуга, её мудрость. Она уступает даже тогда, когда я не прав. Я это осознаю потом, позже.
– Ваши дети, несколько слов о них.
– Сыновья уже взрослые, в прошлом году женились, создали собственные семьи, живут в другом городе. Отдельно от нас они начали жить довольно-таки давно, со студенческих лет.
Везде остается часть моей души
– Что вы цените в коллегах?
– Порядочность, профессионализм, результативность.
– Есть ли такие события, которые стали судьбоносными, кардинально перевернули вашу жизнь?
– Всё-таки тот счастливый случай, когда я в далёком 83-м оказался в городе Нижневартовске. Всё время в моей жизни были такие счастливые случаи. И мне везло на хороших людей.
– Ваше отношение к религии?
– Я с уважением отношусь к верующим, независимо от того, какой они веры придерживаются. Тем более, во всех религиях есть вечные ценности, которым мы должны следовать.
– Есть то, о чём вы жалеете?
– Если и жалею, то о том, что с детьми проводил не столько времени, сколько бы надо. Их детство пролетело если не мимо, то где-то рядом, потому что много времени отдавал работе.
– Что вы стопроцентно не сможете простить?
– Вообще-то говорят: не судите – да не судимы будете. Трудно простить подлость, простить предательство, обман.
– О чём мечтают «генералы» в выходные дни?
– Мечты – громко. Планы, назовём это так. Конечно, в первую очередь, они связаны с семьёй, с детьми, хочется, чтобы у них было всё хорошо, чтоб они состоялись, чтоб жизнь сложилась.
– А кухня не ваша стезя? Многие мужчины с возрастом становятся кулинарами…
– Нет, нет, это на сто процентов не моё. Я не умею и не могу готовить. Видимо, ещё возраста того не достиг. Не гурман, но вкусную еду люблю. Больше предпочитаю домашнюю кухню – то, что готовит жена.
– Мугаммир Файзуллович, какой бы вопрос вы ещё задали, окажись на месте журналиста?
– У меня часто интересуются, по какому месту работы больше скучаю. Я и по Иркутску скучаю, и по Оренбургу, точно так же скучал по Нижневартовску. Везде остаются друзья, коллеги, приятели, как бы высокопарно ни звучало – остаётся часть души, сердца, энергии, которую отдавал любимому делу. Важно, чего ты достиг в своей работе и в жизни, насколько самореализовался; состоялся как мастер, как человек, знающий и любящий своё ремесло.
Мангазея - Новая Югра, по материалам газеты «Нефтяник»