Губерния и война

В Тосненском районе прошли ставшие уже традиционными ежегодные историко-краеведческие Балашовские чтения (в нынешнем году – уже в третий раз), названные в честь государственного и военного деятеля первой половины XIX века, участника Отечественной войны 1812 года, владельца имения "Шапки" Александра Дмитриевича Балашова (Балашёва).

ВКЛАД В ВОЗРОЖДЕНИЕ ПАМЯТИ

Первые два раза Балашовские чтения, организованные приходом Покровского храма в селе Шапки (настоятель – протоиерей Вадим Онопченко), проводились непосредственно в Шапках. В нынешнем году чтения проходили в Саблино – в церковно-приходском просветительском центре Тосненского округа Гатчинской епархии (благочинный – протоиерей Николай Аксенов, настоятель храма Николая Чудотворца в поселке Саблино). Чтения сопровождались выставкой, на которой были представлены материалы, посвященные Первой мировой войне, из школьного Саблинского историко-краеведческого музея, Шапкинской сельской библиотеки, а также и экспонаты из частных коллекций участников и организаторов чтений.

Как отметила одна из организаторов и деятельных участников Балашовских чтений замечательный шапкинский краевед Татьяна Федоровна Киселева, красной нитью через все Балашовские чтения проходит военная тема, это обусловлено самой личностью Александра Дмитриевича Балашова. Первые чтения были посвящены жизни и деятельности самого Балашова, вторые – Отечественной войне 1812 года, нынешние – столетию начала Первой мировой войны.
"Нельзя сказать, что об этой войне в советское время ничего не говорили, – подчеркнул ведущий Балашовских чтений – кандидат исторических наук Кирилл Михайлович Александров, старший научный сотрудник Энциклопедического отдела Института филологических исследований Санкт-Петербургского госуниверситета. – Однако Первая мировая, скрытая за потрясениями, которые обрушились на Россию в дальнейшем, совершенно затерялась в национальной памяти. Жертвы той войны были обесценены большевистской властью и вычеркнуты из истории. Память этих людей была предана забвению. И в этом не виноваты никакие внешние враги – виноваты только мы сами. И как мы сами будем относиться к собственной исторической памяти – так и весь мир будет к нам относиться…"
Как отметил Кирилл Александров, сегодня происходит попытка вернуться к той цивилизации, что была утеряна после 1917 года, и Балашовские чтения – скромный вклад в возрождение не до конца еще сожженной национальной памяти, шаг к покаянию. Потому что покаяние – это перемена отношения к тем поступкам, которые были когда-то совершены и которые сегодня мы оцениваем как греховные. "Мы должны понять: то, что мы делали по отношению к нашей истории, – это грех", – подчеркнул Кирилл Александров.
С приветственным словом к участникам Балашовских чтений выступил депутат Законодательного собрания Ленинградской области Юрий Васильевич Соколов. "Отрадно, что организатором Балашовских чтений является православная церковь вместе с краеведами и историками, – сказал Юрий Соколов. – Последовательность выбираемых тем тоже достойна самой высшей оценки. Надо иногда оглядываться назад и посмотреть, что предшествовало великим и роковым историческим событиям… Самая главная задача Балашовских чтений – духовное воспитание. А воспитывать надо так, чтобы мы стремились жить в дружбе. Мысль, казалось бы, совершенно очевидная, но почему-то ее все время надо доказывать. Надо уважать друг друга, не создавать вражды".

ПРОВИНЦИЯ – ФРОНТУ
Значительная часть докладов на Балашовских чтений была посвящена тому, как отразилась Первая мировая война в жизни губернии и ее жителей, как провинция помогала фронту.
"Саблинский лазарет в годы Первой мировой войны" – с таким сообщением выступила Татьяна Николаевна Слепнёва, руководитель школьного "Саблинского историко-краеведческого музея", член исторического клуба при Губернаторе Ленинградской области.
"Мне очень хотелось найти потомка Александра Дмитриевича Балашова, участвовавшего в Первой мировой, и мне удалось это сделать: это Андрей Николаевич Балашов, офицер лейб-гвардии Гусарского полка, – отметила в своем докладе "Они ушли на германскую… Первая мировая война в судьбах владельцев шапкинских имений и жителей волости" Татьяна Федоровна Киселева. – Война не выбирает жертв. Он умер не на поле брани, не от ран, а от окопной болезни – тифа".
Ушли на Первую мировую войну (и вернулись из них не все) три внука Владимира Петровича Маркова, имение которого находилось на шапкинских землях. Он был известным деятелем земства, много лет был председателем Шлиссельбургской уездной земской управы, а затем губернской управы; являлся первым редактором "С.-Петербургского Земского Вестника".
О тосненской земле в годы Первой мировой войны рассказала и директор Тосненского историко-краеведческого музея Наталья Александровна Ющенко. Здешние жители, как и все граждане страны, с самых первых дней войны оказались подчинены суровым военным законам. Десятки тысяч мужчин были призваны на службу, что привело к нехватке рабочих рук в деревне, на транспорте, в строительстве. Семьи остались без кормильцев. Война принесла разорение, нищету и лишения.
По всей Петроградской губернии, в том числе и на тосненской земле, расположились лазареты и госпитали. Кроме того, Петроградская губерния в 1914-1917 годах стала одним из центров подготовки резервистов. Завершая свой доклад, Наталья Ющенко обратила внимание, что сегодня память возрождается: в мае нынешнего года в усадьбе Марьино впервые состоялся военно-исторический фестиваль, посвященный Первой мировой войне…

ЧЕЛОВЕК ПРИШЕЛ С ВОЙНЫ
Балашовские чтения вышли за историко-краеведческие рамки. Здесь прозвучали концептуальные выступления, связанные с анализом российского общества эпохи Первой мировой войны. Так, Кирилл Александров выступил с докладом "Август 1914 года: генерал-лейтенант, профессор Николай Николаевич Головин о результатах и значении операции в Восточной Пруссии", а доктор филологических наук Светлана Всеволодовна Шешунова, профессор Международного университета Дубна (Московская обл.), – "Британские союзники по Великой войне глазами русских писателей".
Неоднозначную реакцию и острую дискуссию вызвал доклад кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника Санкт-Петербургского института российской истории РАН Павла Геннадьевича Рогозного "Человек пришел с войны. Грустный рассказ, как фронтовик "империалистической" войны уничтожил целую деревню".
"Современные психологи говорят, что участие в военных действиях более одного месяца ведет у 95% их участников к тем или иным психическим заболеваниям. Психологи еще в XIX веке стали отмечать, что с человеком после войны что-то происходит не то. В России особенно обратили на это внимание после русско-японской войны 1904-1905 годов", – отметил Павел Рогозный.
А дальше он рассказал историю своего героя, точнее, антигероя. Григорий Тимофеевич Грачев, житель деревни Иваньково Костромской губернии, трудолюбивый крестьянин-единоличник, еще до войны конфликтовал с сельской общиной. Говорили про него, что он скрытный, гордый, не хочет поклониться "миру общества". В 1914 году он ушел на фронт. Воевал, попал в плен, вернулся только в конце 1919 года. Пока его не было, жена терпела всевозможные издевательства односельчан. Они даже отняли у нее часть земли.
"Сейчас крестьян дореволюционной России нередко идеализируют, на самом же деле, в подавляющей массе крестьянин того времени – достаточно жестокий человек, живущий коллективной психологией. Если кто-то выступал наперекор сельской общине, то становился врагом", – подчеркнул Павел Рогозный.
Когда Грачев вернулся из плена, односельчане продолжили издеваться и травить его и жену. Грачев терпел пять лет, но вконец ожесточившись, вышел на тропу войны. Начал с того, что поджег свой дом, а затем стал хладнокровно расстреливать жителей деревни из своего ружья. Жертвами погрома, учиненного Грачевым, стали 11 убитых, 8 раненых. Было сожжено 16 домов, 65 хозяйственных построек, убито 12 лошадей…
Экспертиза признала, что в момент совершения преступления Грачев был абсолютно вменяем. Костромской областной суд приговорил его к смертной казни. Грачев подал апелляцию в Верховный суд, тот утвердил приговор областного суда, но отправил ходатайство во ВЦИК. Шел 1925-й год, времена были еще не очень суровые, и Грачеву заменили расстрел десятью годами строгой изоляции и последующим запретом на четыре года проживать в собственной деревне.
"Вот страшная история простого несчастного человека, травмированного войной", – резюмировал Павел Рогозный.
"Зачем вы сегодня рассказали эту историю? К чему она здесь? Вы что, хотите бросить тень на тех, кто сражался на войне?" – раздался голос из зала.
"Рассказал для того, чтобы показать, к каким последствиям может привести война. Об этом нужно всегда помнить", – ответил докладчик.
"Православная церковь после войны отлучала ее участников от причастия на пять-шесть лет, потому что убийство, даже на войне в защиту Отечества, – все равно грех, – поддержал коллегу Кирилл Александров. – Дело в другом: если мы будем относиться к войне исключительно как к героическому пафосу, то мы обречены находиться в состоянии военной психологии и воевать без конца. Если не в прямом смысле, то хотя бы в переносном".

ПОДВИГ ЦЕРКВИ
Духовную составляющую Балашовских чтений резюмировал доклад доктора исторических наук, профессора Санкт-Петербургского госуниверситета Сергея Львовича Фирсова "Церковь в Великой войне".
Как отметил ученый, с первых дней войны церковь приняла самое активное участие в помощи армии и флоту, в том числе идеологическим (патриотическим) обеспечением. То, что в дальнейшем, в советское время, называлось поддержкой церкви ее "хозяину" – "реакционному самодержавию". Огромную роль играли военные священники, находившиеся непосредственно на передовой. За годы войны они показали себя с самой лучшей стороны.
Однако деятельность церкви осложнялась рядом обстоятельств, напрямую никак не связанных с войной. На это обращал внимание в своих воспоминаниях один из лидеров белого движения Антон Иванович Деникин, с горечью отмечавший, что "формула", на которой держалась вся идеология России – "за веру, царя и отечество" – в народную массу, в солдатскую массу достаточно глубоко не проникала. По мнению генерала, религиозность русского народа к началу ХХ столетия несколько пошатнулась.
Как подчеркнул Сергей Фирсов, русская деревня оставалась к началу ХХ века истинно православно верующей. Однако все большее место в ее жизни начинал играть город с его субкультурой и другими ценностями. Как только здание российской государственности в 1917 году упало, крестьянские мужички ярко показали, что моральное огрубление серьезно перевешивает у них чувство веры.
Был и еще один фактор: костяк русской армии к моменту Первой мировой войны составляло поколение, выросшее в условиях революции 1905-1907 годов, ставшей мощным катализатором антиклерикальных настроений. Не считаться с этим обстоятельством церковные деятели не могли, как не могли и не смогли переломить их, несмотря на эйфорию первых месяцев войны. Вместе с поражениями пришли апатия и раздражение действиями властей. В таких условиях нравственные проповеди не всегда оказывались успешными.
Религиозное равнодушие среди массовой части населения по мере войны усилилось. Происходил рост стихийного антиклерикализма. В специальной записке 1915 года священников-членов Госдумы, адресованной обер-прокурору Синода, отмечалось, что народ все больше отходит от храмов, заметно оскудение религиозного духа, авторитет пастырей падает.
"Церковь, соединенная вековыми узами с монархией, стала заложницей происходивших в России глобальных социально-политических изменений, – подвел итог Сергей Фирсов. – Но это вовсе не означает, что деятельность клириков во время войны была бессмысленной и бесполезной. Их подвиг мы должны помнить и по достоинству оценивать".

Сергей ЕВГЕНЬЕВ