Любовь Чистова: «Чего хочет женщина...»
Недавно из уст довольно молодой героини очередного отечественного сериала услышала: “Ничто так не старит женщину, как годы. Гады”. Фраза запомнилась. Непроизвольно возвращалась к ней снова и снова: внутренне соглашалась, сомневалась, возмущалась — а как же “мои года, мое богатство”?
Когда я была ребенком, моя мама, скромная неброская женщина, казалась мне самой красивой. Так всегда кажется, когда любишь. Однажды, мне было лет 6-7, она попросила меня сходить в фотоателье за фотографиями на документы. Почему-то квитанции не было, и я долго объясняла, какая она, моя мама. Наверное, мои рассказы были непонятны мастеру. Помог взрослый дядя, находившийся рядом: “Посмотри, это такая интересная женщина”. Тогда я подумала, что интересная — это очень красивая.
Позднее, когда пожилая больная мама с тросточкой сидела на скамейке у подъезда нашего дома в окружении чьих-то оставленных под ее присмотром детей, соседей, просто малознакомых людей, я поняла, что она — добрая, нужная, великодушная. И именно поэтому интересная. Мама обладала редким во все времена даром — умением слушать. Она ушла из жизни на 73-м году жизни, на ее круглом приветливом лице практически не было морщинок.
Узкие, сжатые губы, злой прищур глаз, раздутые ноздри... Никакие изысканные наряды, безупречный маникюр и хорошие манеры не заставят меня признать такую женщину красивой. Это тоже из детства. Мама советовала чаще смотреться в зеркало и улыбаться своему отражению. И тогда, давно, я решила: если увижу себя в зеркале злой — умру.
Следовала мудрым словам всю жизнь. А недавно в очередной раз выхватила из зеркальной поверхности платяного шкафа свое перекошенное недовольством лицо: « Неужели пора умирать?»
В молодые годы, когда мы были готовы “задрав штаны, бежать за комсомолом”, главным приветствием среди сверстников было крепкое рукопожатие. Любой другой жест, будь то чмоканье в щечку или обнимание за талию, бросал нас, совестливых девчонок, в краску. Сегодня мне, зрелой женщине, чертовски приятно, когда мужчина почтительно целует мне руку. Чувствую, как непроизвольно выпрямляется спина, втягивается живот, и я, как в юности, краснею.
Обожаю беременных. У них особый взгляд, особая пластика и абсолютно потрясающая походка. Они ступают осторожно, чуть по-утиному, словно боясь расплескать что-то внутри себя, напоминая женщину, несущую на коромысле полные ведра воды. А какие потрясающие лица у кормящих матерей! Словно у Богородицы на иконе! Наверное, дарованное только женщине чувство материнства делает ее мудрой, терпеливой, или, как теперь модно говорить, “толерантной”, способной понять, принять, простить. И необыкновенно красивой.
Люблю оптимистичных, веселых и самоироничных. Сегодня таких много — на улице, в офисах, в политике. Они разные. И это хорошо: человек — существо штучное. Мне симпатична Евдокия Гаер, честно заявившая: “Не боюсь быть смешной”, Мария Волдина — мудрая поэтесса с лучистыми молодыми глазами, умница и модница Маргарита Анисимкова, для которой годы совсем не “гады”.
Любуюсь молодыми — красивыми, длинноногими и гламурными. А восхищаюсь (наверное, в силу возраста) более зрелыми. Особенно нашими, югорскими, — чуткими, самобытными, с чувством собственного достоинства и потрясающим чувством юмора.
Чего хочет женщина? Наверное, немного: здоровья себе и своим близким, благополучия, чтобы не было войны. И еще — любви, без которой женщине любого возраста очень плохо. Ее желания созвучны заповедям Господним и не претендуют ни на что лишнее.
“Живите так, чтобы люди добрые вас любили, злые — боялись, а все — уважали”, — писала в своем дневнике Екатерина Великая. Прекрасный совет, для исполнения которого надо просто достойно жить и чувствовать себя Женщиной.